Елена Руденко - Замысел Жертвы [СИ]
Я с некоторым любопытством ожидал приезда Люси Беляновой, моей кузины, с которой часто ссорился в детстве. Как я и ожидал, она преобразилась в весьма привлекательную барышню. Люси сопровождал её жених, Генрих Кремнин, юноша несколько угрюмый и нелюдимый. Белянова и Кремнин держались в стороне, будто защищая друг друга от злобы окружающего мира. Позднее я узнал, что моё впечатление оказалось весьма верным.
Не смог приехать только тайный советник Щепцов, супруг моей тётушки, прибывшей в сопровождении Громова — чёрт бы его побрал. Громов, как на зло, стал доверенным лицом её супруга. Тётушка, изящная дама с задумчивым, но жестковатым выражением лица, старается выглядеть слабой и беззащитной, но прозорливый взор выдаёт хитрый живой ум. Помню, в детстве я немного побаивался этого внимательного взгляда.
Я беспокоился, не вызовет ли у княжны встреча с Мишелем волнения о былых чувствах. К моей радости, Мишель и Анна обменялись лишь несколькими учтивыми фразами, одарив друг друга безразличными взглядами.
Когда мы расстались, Анне было всего пятнадцать лет. Сейчас я понимаю, что в те годы она принимала мои неловкие ухаживания из жалости перед неуклюжим мальчишкой. А сейчас я с упоением ловил в её изумительных глазах живой интерес к своей персоне и речам…
Визит Громова не смог помешать мне провести весь вечер в милых беседах с княжной. Я видел, что моё особое внимание к его будущей невесте вызывает у него неприкрытое раздражение, поэтому иногда я не отказывал себе в удовольствии бросить в его сторону насмешливый взгляд. Матушка княжны благосклонно относилась к моему общению с её дочерью, что не могло меня не радовать. Раньше она считала моё общество не самым подходящим для юной барышни, я держался в обществе слишком задиристо. Теперь я понимаю, что моё несносное поведение, за которое мне сейчас очень совестно, было вызвано одиночеством и отчуждённостью. Я невольно желал отомстить всему белому свету, и вёл себя по возможности отвратительно. Всё изменилось, когда отец получил должность в посольстве в Дамаске. Сбылась моя давняя мечта о странствиях, казавшаяся неосуществимой. Повзрослев, я устремил свой путь в далёкую манящую Индию.
Княжна с живым интересом слушала мои рассказы о тяготах путешествий по Востоку.
— Как бы я хотела отправиться в опасное путешествие! — воскликнула она. — Я стала бы верной спутницей любого храброго странника!
Её манящие глаза смотрели на меня, Анна улыбалась милой, согревающей душу улыбкой, вызывая моё искреннее смущение.
Громов, желая показать своё недовольство, покинул гостиную. Меня этот поступок откровенно рассмешил. Неужели он решил, что я поспешу за ним с извинениями? Или он вызовет меня на дуэль? Струсит тягаться со мною! Не секрет, для того, чтобы выжить в джунглях, надобно быть метким стрелком.
В этот вечер мне казалось, что я, наконец-то, обрёл своё счастье. К дьяволу Громова, я не отступлюсь.
Вскоре к своему стыду я вспомнил, что совсем обделил вниманием Александру Осиповну, которая согласилась почтить своим визитом мой скучный вечер. К счастью, госпожу Смирнову занимал мой друг Мишель, судя по их улыбкам, они вновь обменивались остротами.
Из записей Александры Смирновой-Россет
Меня обрадовало приглашение Дмитрия Алеева провести вечер в компании, которая соберётся в его усадьбе. Мишель поддержал идею своего застенчивого друга, и я не могла не согласиться.
Наше знакомство с Алеевым состоялось недавно в моём салоне, сразу же после его возвращения из Индии, так что мы стали одними из первых слушателей его путевых историй. Рассказы Алеева, которые он, будучи в пути, присылал в Петербург, издавались отдельными брошюрами и пользовались огромным успехом.
— Я и не ожидал, что вернусь знаменитым, — смущённо произнёс он, когда узнал, что постоянные гости моего салона жаждут встречи с ним.
Между нами завязались тёплые дружеские отношения. Надеюсь, Алеев станет частым гостем в моём салоне.
В этот вечер я невольно стала свидетелем очередной светской сплетни. К моему величайшему сожалению укрыться от болтунов невозможно. Мне кажется, что даже в диком лесу они настигнут меня.
— Помню, мы гостили в доме Лучиной, у которой неожиданно скончалась дочь Настенька, — вспомнила Щепцова, тётушка Алеева.
— Очень жаль бедняжку, — вздохнул Мишель.
— Да, Настенька была очень красива, — вздохнула дама, — как княжна… у Настеньки были подобные бархатистые глаза…
К нашей беседе присоединилась госпожа Панарёва. Мне кажется, она слышала наш разговор.
— Мы вспоминали о Лучиной, — обратился к ней Мишель, — вы, наверно, помните… К сожалению, я не имел чести бывать у них…
— Я никогда ничего не забываю, — насмешливо произнесла дама, глядя в глаза Щепцовой. — Мне посчастливилось стать частым гостем в их доме…
В ответ Щепцова невозмутимо произнесла:
— Я даже не смела сомневаться в вашей изумительной памяти, — её голос даже не дрогнул.
У меня эта беседа не вызвала никакого интереса, но Мишель весьма насторожился. Обычно он равнодушен к досужей болтовне.
Потом Панарёва шепнула мне на ухо.
— Щепцов проявлял особый интерес к малышке Настеньке… Вы понимаете, о чём я? — она улыбнулась.
— Не могу знать, — я резко прервала речь сплетницы, поскольку не выносила подобной болтовни.
Панарёва изумлённо взглянула на меня, давая понять, что не понимает сего невежества. Я промолчала, не давая собеседнице повода спровоцировать меня на бесполезный спор.
Госпожа Щепцова, услышала её шёпот, который прозвучал достаточно громко, возможно, намеренно. Казалось, она не заметила злобного намёка.
— Кстати, Кремнин был женихом Настеньки Лучиной, — добавила Панарёва, покидая нас, — он не любил свою невесту… Люси Белянова тогда привлекала его большее…
— Я знаю, что мой супруг благоволил юной Лучиной, — сказала мне Щепцова, когда Панарёва оставила нас, — она напоминала ему старшую сестру, которую он очень любил… У неё были такие же изумительные бархатистые глаза…Она умерла в канун девятнадцатилетия… Тогда моему супругу было семь лет… Он очень тяжело пережил смерть сестры…
— Позвольте узнать, от чего умерла сестра вашего супруга? — поинтересовался Мишель.
— Говорят, она стала жертвой проклятия отвергнутого поклонника, которого даже не замечала. Он застрелился, а перед смертью написал письмо, в котором говорил, что надменная барышня не проживёт и года…
— Жутковатая история, — я невольно вздрогнула.
— Я тоже была склонна верить проклятью, — продолжала тётушка, — ведь самоубийца проклял и моего мужа, тогда ещё ребёнка, предсказав, что он не проживёт более сорока лет… А моему супругу, слава Богу, скоро исполнится сорок один… Теперь я могу смело говорить, что письмо самоубийцы было всего лишь бредом обезумевшего поклонника…
— А смерть его проклятой возлюбленной? — эта трагическая история вызвала у Мишеля странный интерес.
— Многие барышни умирают молодыми, — вздохнула Щепцова, — как Настенька Лучина… ей тоже едва исполнилось девятнадцать…
Из записей княжны Анны
На днях мне приснился пугающий сон, показавшийся реальностью. Проснувшись, я долгое время не могла унять панический страх.
Мне снилось, будто я в подвенечном платье, мои волосы украшены свадебными цветами. Служанки, которых я вижу впервые, неспешно помогают мне собраться. Вокруг удивительная тишина, весьма необычная для дома, в котором идут сборы невесты к свадьбе. Служанки печальны и молчаливы.
Я хочу взглянуть на своё отражение в зеркале, но с изумлением, которое превращается в ужас, понимаю, что зеркала завешаны тёмными тканями. Я спешно сдёргиваю покрывало с одного из зеркал и вижу в нём залу, полную людей с застывшими лицами, до меня доносятся отголоски грустной беседы…
Потом я слышу бесстрастный голос, который произносит:
— Спасти жизнь ценою жизни…
С криком ужаса я пытаюсь разбить зеркало и просыпаюсь.
Боюсь, что это только начало не прекращаемой череды ночных кошмаров, несущих дурные предзнаменования.
Поутру страх, гонимый яркими лучами солнца, исчезает, я забываю об ужасах ночи, но когда возвращается ночь, стоит мне остаться одной в комнате, и потушить свечу, как непреодолимый страх сковывает моё сердце.
Сегодняшняя ночь в гостях у Дмитрия Алеева также выдалась неспокойной. Я не могу в точности вспомнить, что приснилось мне… Помню, сон был жуткий… будто бы я совершила какое-то злодеяние… нож… кровь… я помню блеск лезвия ножа в лунном свете и капли крови на белой ткани…
И снова этот голос, да, я помню эти слова:
— Спасти жизнь ценою жизни…
